смерть в понятии дохёына — закрытый братский гроб ; тоскливые глаза умирающей без хозяина собаки ; чёрные мешки, что везут мимо травматологии на стол патологоанатому. смерть звучит, как рушащий дом океанский тайфун ; воняет разложением и содержимым разрезанного желудка ; сама на себя не похожа, потому что изуродованное лицо неточно восстановлено мастером. смерть — окончательное, измеренное, определённое: тело из пункта «а» наконец-то добирается до «б», ещё точнее — «м», потому что с этой буквы начинается угадайте что:
◻ О Р Г
| сектор приз на барабане!
катафалк в студию. | |
ченлэ никак не вяжется с тем, что ассоциируется у дохёына со смертью. ченлэ — это жизнь, это дышащая полной грудью юность, это теряющаяся с каждым днём невинность. это щенячьи глаза напротив, румянец на щеках, ручонки, норовящие прикоснуться к его [ дохёын, конечно, делает вид, что не замечает ничего ]. ченлэ — маленький бес, почему-то себя убедивший, что он — жертвенный агнец, чья смерть его вознесёт, молитесь, чтобы в лучших христианских традициях внезапно воскрес на седьмой день недели.
дохёын бы вычеркнул этот день из календаря.
ченлэ успевает потерять много крови, поэтому несёт несуразицу. дохёыну хочется засмеяться, потому что, будь все эти божки реальны, наверное, можно было бы восхититься унизительной иронией меткого купидона. ну, разумеется, любит. а ещё, наверное, привязан по-собачьи, по-детски наивно. режет себе вены, чтобы привлечь внимание, чтобы тоже полюбили в ответ, но чёрствое сердце безмолвно: врача не напугать кровью, бесчувственного мудака не убить красной линией на руке.
[ что бы ты сделал ещё, скажи я, что этого недостаточно? ]
— маленькая дрянь, — дохёын всё-таки смеётся, с облегчением — потому что ченлэ отвечает, ченлэ смотрит на него мутными глазками чертёнка, которого хочется придушить своими руками, закончить им начатое. ченлэ, конечно же, похуй, потому что не ему беспокоиться за последствия, если он сдохнет здесь, на этом диване, не ему лечить изрезанные осколками ступни, не ему прибирать весь устроенный срач во имя безответной любви.
ченлэ улыбается, и у дохёына горячие руки от желания сломать ему [ каждую косточку ] челюсть.
— нахуй иди! — громче, чем нужно, резко, рычаще, дохёын — рассерженный зверь, которого злить не нужно. ченлэ его из себя выводит, действует на удивление резко — и это при всей потерянной крови, — тянет его на себя за безнадёжно испорченную толстовку. дохёын бросает очередное, громкое, без всякого стеснения бля--! — только окончание проглатывает, потому что ченлэ его целует, наверное, это и есть поцелуй смерти: дохёын теперь проклят и обязан эту дрянь передать кому-то ещё, желательно, тоже доведя до грани.
смешно, что это — первый поцелуй ченлэ, дохёын уверен, а ещё есть сомнение, грызущее изнутри мозг, потому что первый поцелуй может вполне оказаться последним. ченлэ не до романтики — видимо, думает, что подохнет скоро, поэтому надо спешить, — и дохёын дёргается, рычит в губы, когда в собственной нижней чувствует резкую боль: прокусил, гадёныш, зубы-то острые, как и положено маленькому хищнику.
[ перед серым волком не строй из себя невинную овцу, кого ты обманываешь ]
дохёыну — уже не до формальностей, не до прежних игр. забавно наблюдать за тем, как чужие порывы сдерживаются, разбиваются о стену приличия, оправданий [ не то время, не то место ] и стеснения — наблюдать издалека, а не тогда, когда эти порывы грызут тебе губы, лезут в рот и норовят добраться до нутра. дохёын чувствует руку на шее, уверен, что ченлэ — улыбается, окровавленный и обескровленный, и дохёын хочет его [ убить ] .
— сука, — на рваном выдохе выдаёт, у него голос дрожит, потому что рана
превращается из помехи в цель, плевать ему на чужое состояние, раз уж ченлэ п о х у й. дохёын приподнимается, предплечьем давя на чужое горло — хочется пальцами обхватить, но тогда ему здорово достанется позже, потому что это уже сойдёт за побои. дохёын поцелуй разрывает, нависая над ченлэ, лицом к лицу близко, опаляет волчьим дыханием. — если я тебя сейчас выебу, ты будешь визжать от счастья, да? захотелось успеть пережить la petite morte перед настоящей? — он смеётся, сжимает больно чужую челюсть, у него всё ещё сбито дыхание.
— ты мне не нужен, — дохёын добивает, потому что ченлэ говорит, как ему похуй, и дохёын отвечает взаимностью. смотрит в глаза, облизывает прокушенную губу, выцеживает каждое слово — сто игл под кожу, наслаждайся. — мне так похуй на тебя, ченлэ, и я вышлю тебе счёт за то, что ты засрал мне квартиру. надо было же так бегать за мной, — он тянет опухшие губы в оскале, дохёын — зверь, не стесняющийся своей природы, и он сожрёт того, кто слабее, даже если у него тоже волчьи зубы, — чтобы сейчас подыхать у меня на диване, — он брезгливо убирает руку и выпрямляется, игнорируя слабую хватку.
дракон сжирает и похищенную принцессу, и благородного рыцаря. скоро приедет скорая, и ченлэ навсегда из этого места исчезнет.
дохёын смотрит на ченлэ сверху вниз и вытирает тыльной стороной ладони кровь с губ.
— жалкое зрелище.
[ вот и финал их истории ]
